В разгар всеобщей изоляции творческое объединение MAD Company Юрия Смекалова выпустило настоящую театральную премьеру — балет-квест Infinita Frida, действие которого разворачивается внутри чата в Telegram и Facebook. Композитор проекта Александр Маев рассказал НЕВСКИМ НОВОСТЯМ о последствиях изоляции для театра, об отношениях современных композиторов и постановщиков и о том, как меняется музыка.
— Александр, наверняка одна из главных тем, которую сейчас обсуждают внутри театрального и киноцеха, — это отмена проектов и последствия карантина. А как на вас, вашу работу и отношения с миром повлияла изоляция?
— В моей повседневной работе мало что поменялось. Но, как у всех, появилась тревога за будущее. Она влияет на климат в семье, в работе. Эта тревога связана с неопределенностью, которая нас ждет. Многие артисты балета, певцы — представители профессий, которые работают в сферах, связанных с композиторами, оказались в подвешенном состоянии. Все стараются с этим бороться, бодриться, верить в то, что все скоро пройдет и жизнь станет такой, как прежде.
В происходящем есть и положительный момент. Люди в условиях ограничений стараются создать что-то новое. Все попытки как-то активизироваться, на самом деле, — это следствие запущенного процесса социальной трансформации. Нужно понимать, что мы уже мчимся по шоссе с огромной скоростью в другое время. И тот, кто успеет влиться в новый поток, останется востребованным в индустрии.
Мне кажется, что за счет изоляции мы получили толчок для переформатирования всех процессов, в том числе связанных с шоу-бизнесом, искусством, коммуникацией. Мы можем бесконечно жалеть о том, что что-то уходит и остается в прошлом, но время диктует свои условия и тенденции.
— Как это выражается на практике?
— Например, абсолютно логичная идея нового времени — создание интерактивного балета. Трансформируется театр, способы коммуникации и вообще все. Это мостик в будущее. Люди думающие, прогрессивные не могут, чувствуя состояние общества сегодня, не делать подобных шагов. Актуальность творческих мыслей команды — несомненно, залог успеха таких экспериментов.
— Вам не кажется, что огромное количество онлайн-проектов, которые произвел за несколько месяцев театр, — это исключительно терапевтическая активность? Действие ради действия, чтобы можно было себя занять. Или вы видите в этом движение к новым форматам в искусстве?
— Я практически уверен, что это не просто моментное явление, а общая тенденция. Процесс запущен, он будет менять нашу жизнь во всех аспектах. Рано говорить, что онлайн-форматы вытеснят живые выступления. В итоге все восстановится. Но новые форматы останутся.
— Безусловная удача карантинного времени — выход новой версии балета Infinita Frida. До этого музыка к спектаклю о художнице Фриде Кало существовала как полотно из двух частей. Как вы отнеслись к идее разбить произведение на множество фрагментов, выдав зрителю дополнительные задачи: он читает тексты, отвечает на вопросы и только потом получает фрагменты видеобалета?
— Вопрос неоднозначный. Я бы мог отнестись к этому критически, если бы редакция музыки исказила замысел. Но музыкальный материал «пострадал» лишь в количественном выражении. Мы сократили балет почти вдвое, понимая, что это неизбежно в подобном формате. Все-таки мне удалось за счет волшебства звукорежиссуры воссоздать во многом потерянные краски и интонации в живом исполнении оркестра. А все сокращения удачным образом компенсировал интерактив, новые видеоприемы, информация о Фриде Кало. В итоге мы получили не двухактный балет Infinita Frida, а совсем другой продукт.
Создание новых форматов в искусстве гиперважно и для поддержки подобных постановок. В условиях длительной самоизоляции и душащей паузы между премьерами (мировая премьера спектакля состоялась в 2013 году в Мексике, европейская — в 2015 году в Петербурге — Прим. ред.), любое напоминание об Infinita Frida дает всей команде надежду, что балет будет жить. Таких автобиографичных, смелых по сценическим решениям и честных балетов немного, и я всегда буду поддерживать любые подобные эксперименты.
— В прямом Instagram-эфире с Юрием Смекаловым вы рассказывали, что в 2013 году сама идея создать балет о Фриде Кало для постановки в Мексике показалась вам сумасшедшей. Почему вы все же согласились?
— Во-первых, любая сумасшедшая идея в компании креативных людей воспринимается как творческий вызов. Это идеальный момент для возникновения свежих профессиональных приемов, возможность реализовать что-то новое на другом качественном уровне. И сама по себе идея перенести судьбу мексиканской художницы в пространство балета и музыки, уровень звезд балета, задействованных в спектакле, безусловно, вдохновляли меня на создание аутентичной, яркой и легкой для восприятия музыки.
Во-вторых, идея казалась мне тогда «сумасшедшей» по причине озвученных сроков работы. С момента прочтения первой версии либретто до премьеры в Мексике прошло около двух месяцев, и это на весь постановочный цикл! Да, я знаю, что такое deadline, и в своей профессиональной деятельности нередко сталкиваюсь с ситуациями «нужно вчера», но опыт постановки балета Infinita Frida по-прежнему лидирует в моей номинации «Самый быстрый проект».
— А как вообще вы определяете для себя отношения с постановщиками: музыка помогает раскрыть их замысел или все же в балете она первична?
— В балете точка отсчета — либретто. Без него музыка не имеет единого драматургического смысла. Либретто — это история, которую композитору нужно рассказать, смешивая, как на полотне, мелодические краски персонажей и сюжетных линий. А полотно в свою очередь должно вдохновить хореографа.
В случае с Фридой сама идея написать музыку к балету о великой художнице была захватывающей. Интересным решением было объединить сразу несколько культур — мексиканскую, европейскую, иудейскую. Я изучал звучание мариачи-ансамблей, современную мексиканскую симфоническую музыку. В итоге пришел к идее синтеза звучания мексиканской симфонической музыки, мариачи и европейской музыки. Иудейские интонации звучат в характерных ансамблевых и сольных номерах, где появляется герой Лев Троцкий.
Возвращаясь к «первичности» и «вторичности». Музыка в балете по свойству восприятия может быть независимой от хореографии и первичной, ведь танец ставится на музыку. Но успешно рассказать историю можно, когда все составляющие балета равны. На мой взгляд, идеальная форма работы композитора и постановщика — это доверие и свобода в возможности высказаться. Важно понимание коллективной работы, чтобы ты мог выразить и себя, и гибко переплетаться с идеями всех участников постановочной группы и, главное, с мыслями режиссера.
— Для онлайн-версии Infinita Frida вы собрали международный оркестр, чтобы сыграть дистанционно финальную песню исполнительницы главной партии Элизы Каррильо Кабрера. Современному композитору открыт целый мир электронных звучаний, почему вы, как и многие, продолжаете выбирать традиционные инструменты?
— Это вопрос, связанный с развитием цивилизации. На протяжении истории человечества происходило становление и огранка звучания симфонического оркестра. От лютневых средневековых ансамблей через Моцартовский камерный состав мы пришли к большому симфоническому оркестру. Все, что с ним связано, — звук скрипки, смешение разных секций инструментов — выверялось веками, невозможно заменить этот великий инструмент выражения музыкальной мысли. Это как язык — мы не можем быстро перейти на машинный язык и общаться цифрами. Грубый пример, но тем не менее.
Все, что происходит в электронной музыке, в создании новых инструментов и применении новых технологий, — это всего лишь движение прогресса. И строится он на основах звучания и музыкальной теории симфонического оркестра. Звучит ли сегодня скрипка чаще, чем синтезатор? Я бы так не сказал. В киномузыке, действительно, все чаще используется звучание электронных инструментов, гибридное звучание оркестра и синтезаторов. А это продиктовано расширением музыкальных стилей в процессе поиска новых драматургических решений.
Не важно, какими инструментальными средствами ты владеешь, важна энергия, которую ты передаешь. На синтезаторе можно исполнить «нафталиновую» музыку, а можно на скрипке сыграть такую изысканную мелодию, которая станет лейтмотивом и лейттембром спектакля.
Справка
Композитор Александр Маев родился в Ленинграде, получил образование по классам фортепиано и кларнета. Сейчас занимается саунд-продюсированием, пишет музыку к театральным постановкам и кинофильмам. Вместе с хореографом Юрием Смекаловым создал балеты Intensio, «Джан», «Камера обскура» и Infinita Frida. Автор музыки к фильмам «Ржев» и «Зоя», приуроченным к 75-летней годовщине Победы.
